С видом на Париж, или Попытка детектива - Страница 97

А осенью наконец поговорили.

— Понимаешь, Сонечка (раньше он меня никогда так не называл), Кирюша идет в седьмой класс. Надо подумать о его будущем. Ему нужна хорошая платная школа… в Москве.

— Ты хочешь отнять у меня ребенка? — вскинулась я.

— Боже избави! Ты вправе отказаться. Но не торопись. Подумай. Он может жить у нас, но, если ты против, его в школу будет возить шофер. Как вариант. Выбирай. А можешь все оставить по-старому. Но для начала тебе пора познакомиться с Наташей.

Я, что называется, челюсть потеряла. От удивления. Зачем мне с ней знакомиться? Положим, я пойду — из простого любопытства, но ей от меня какой навар?

Через неделю состоялась обещанная встреча. Их загородный дом был похож на мини-замок с современным дизайном, роскошный стол, горничная в фартучке — дурдом, одним словом. Вежливый разговор ни о чем, рядом Ася с Кирюшкой вилками-ножами стучат, у Игната лицо как кожа на барабане — натянутое, неулыбчивое.

Перед визитом я мыла шею, пересматривала наряды и все решала про себя — идти в гости к Наташе или послать ее куда подальше. Подруга Ирка волновалась рядом со мной и давала советы:

— Да не трясись ты! Какая к черту гордость — у тебя двое детей на руках и зарплата пять тысяч. Они будут торговаться. Заранее обдумай, какую ты запросишь цену за развод.

— Ой, Ирка, какая торговля? Я сейчас не об этом думаю. Она деловая баба, когда-то была физиком, работала в Дубне. Зачем я ей? И вообще, как мне с ней себя вести?

— А никак! Чуть что, посмотри в окно отвлеченно и скажи: «Ах, Пушкин такая прелесть!»

Тогда мы посмеялись, а на самом деле именно Пушкин меня и поддержал, позволил отнестись к ситуации с юмором. Я забыла сказать, что Игнат очень красивый мужик. Сама я тоже не дурнушка, но таких много, а Игнат, если его, как породистых собак, водить по кругу, он — штучный: высокий, ладный, улыбка великолепная.

А Наташа?.. Старше Игната лет на пять, может быть, больше. Англичане сказали бы — хорошо воспитана. У них в понятие воспитания входит не только умение хорошо вести себя за столом и поддерживать беседу, но и такие качества, как порядочность, честность, доброта. И все это в Наташе как бы присутствовало. Даже внешне она была похожа на англичанку. Обычно в кино у них красивые глаза, и нос на месте, а вот с нижней частью лица часто случается какое-нибудь неблагополучие: подбородок слишком мал, губы непропорционального размера и с прикусом проблемы. Но оказывается, самое лучшее английское воспитание не дает скрыть чувств. Слепому видно, что Наташа влюблена в Игната, как мартовская кошка.

Прямая торговля, о которой говорила Ирка, так и не состоялась. И честно говоря, я даже не распознала шва, который делил ситуацию на две части: до знакомства с Наташей и после. Все получилось как-то само собой. Развод я, конечно, дала. Теперь я живу в Москве в старой Наташиной квартире. Кирюшка уже полгода в Лондоне в каком-то там закрытом пансионе. Аська каждую последнюю неделю месяца живет у отца, и у Наташи, естественно. Я преподаю в гимназии, и моей зарплаты вполне хватает на приличную жизнь.

Игнат захаживает ко мне в гости. Он работает в Наташиной фирме. Эдакий кот Матроскин, у которого «всё есть». Иногда приходит раздраженный и мрачный, но никогда не жалуется. Глобальный, откровенный разговор между нами так и не состоялся. Единственно, что я поняла, — что у Наташи и с ним детей не получилось. Видимо, Игнат поставил ей какое-то условие, мол, я всегда твой, но ты устраиваешь судьбу моих детей. А может, все как-то иначе произошло. Все это только мои догадки, но мне не хочется об этом думать. И вообще… можно и так жить. Как вариант.

Трудолюбивый шмель

Пять человек на террасе за столом. Луна, сирень, кофе и очень хороший коньяк. Закуска легкая, в основном сладости.

Разговор шел про гороскопы. Анечка, молодая мать, с упоением рассказывала о том, что ждет в отдаленном будущем ее трехлетнего сына. Она и по японскому гороскопу проверяла, и по китайскому. Звезды так встали, что у Вадика все будет: и талант, и деньги, и счастье в любви. Осталось только правильно воспитать мальчика.

Анечке чуть за тридцать. Кто их разберет, молодых женщин, — хорошенькая она или так себе? Под макияжем они все красавицы. Про волосы говорить не будем. При такой зарплате можно позволить себе самые дорогие шампуни. И стройненькая, этого не отнимешь. Впрочем, недостатки у молодой матери тоже были. В одежде Анечка предпочитала цвет, который при самой снисходительной оценке иначе как оранжевым не назовешь, а иные оранжевых пиджаков и брюк просто не переносят. Еще она слегка шепелявила, выпячивая пухлые, словно насиликоненные губы. Но это ей шло.

— Кто гороскопы-то составлял? — поинтересовалась хозяйка дома Кира.

— Нашла одного математика. Кандидат наук. Ему можно доверять.

И тут вдруг Алексеев сказал:

— А в Пущино пришелец приходил. Инопланетянин.

— Приходил? — переспросила Анечка, уязвленная, что ее кто-то перебивает.

— Приходил и имел интимные отношения с Нейман. Это все знают.

— Ну и что?

— Ничего. Это я к слову.

— Нейман мужчина или женщина?

— Женщина.

Анечка кротко вздохнула, а сидящий рядом хозяин дома вдруг громко, дурнотно захохотал.

— Колька, что ты ржешь? С тобой про науку, а тебе бы все хиханьки-хаханьки! — крикнул Алексеев.

— Да я ничего. Еще в мою бытность в лаборатории Нейман было за шестьдесят.

Николай, по прозвищу Козырный, когда-то был физиком, а теперь весьма успешно занимался бизнесом. Первые деньги он заработал на сахаре, вторые — на дефолте, потому что успел вовремя подсуетиться. Теперь он входил в совет директоров крупного предприятия. Кличка его, хоть и несла в себе некий уголовный оттенок, никакого отношения к криминалу не имела. Просто фамилия его была Козырев.